Как мы чуть не остались без кухонь в 1920-х
В то время все внимание партии было приковано к развитию сельского хозяйства и промышленности, на масштабное строительство не оставалось ни средств, ни внимания. При этом население активно мигрировало в города и размещалось в уже существующем жилом фонде, которого критически не хватало. Семьи занимали комнаты без удобств — «покомнатно-семейное заселение». Лишь небольшая часть населения жила в многоквартирных домах, большинство — в домах барачного типа или в самострое, землянках и т.д.
В 1925 году был объявлен конкурс на проект коммунального хозяйства, основным требованием к которому был «принцип полного освобождения хозяйки от повседневной домашней работы».
А вот и цитата из приказа: «проникнуться новыми запросами к жилищу и возможно скорее дать проект такого дома с общественным хозяйством, который превратил бы так называемый домашний очаг из тесной, скучной, а подчас и тяжелой кельи, особенно для женщины, в место приятного и свободного отдыха».
Дом должен был вмещать 700–800 человек с общей столовой на 250 человек, прачечной, яслями и детским садом, чтобы освободить женщину от бытового рабства. Столовая служила и местом общих собраний. На каждом этаже должны были быть оборудованы умывальные комнаты для женщин и мужчин из расчета 1 кран на десять человек.
И тут опять не обойтись без цитаты:
«Рабочий не желает, чтобы его мать, жена или сестра была нянькой, прачкой или стряпухой без ограничения времени; он не желает, чтобы дети лишали его самого и особенно свою мать возможности использовать часы своего отдыха для общественной работы, для духовных и физических развлечений...»
Считалось, что в последствии кухня должна вообще исчезнуть, стать «ярлыком буржуазной эпохи». В «стандартной» квартире нового «быта» вместо кухни архитекторы в своих мечтах видели различные технологические приспособления:
«Будет какая-нибудь откидная доска с вделанными в нее электрическими нагревателями, с электрическими всасывателями паров от случайных и непостоянных манипуляций на ней, сама же „кухня”, как ее мыслят сейчас хозяйки, переродится в некий коллективный для дома или объединения очаг приготовления пищи, равно как детская, читальня, библиотека и т.д.»
И все же, несмотря на условия конкурса и тренд к коллективизации, победил проект, который отступил от требований и разместил в каждой квартире «для семейных» индивидуальные уборные и умывальники. Не кухня, конечно, но хоть что-то…
Все в те годы стремилось к стандартизации — типовые планировки, типовая мебель, типовая одежда и предметы быта. Приковывать хозяйку к плите было нельзя, а значит, строить отдельные кухни («клетки для хозяйки») — тоже возбранялось. Сквозь призывы стандартизировать быт прорывались робкие голоса архитекторов и представителей общественности, которые считали, что такое жилье не соответствует элементарным санитарным нормам, а современный рабочий класс достоин большего комфорта (иначе за что боролись-то?).
И вот уже в 1927 году появились новые проекты домов — все таких же коммунальных, но уже «нового типа». По-прежнему — никакой индивидуальной кухни, только общая столовая. Нельзя было провозить предметы старого быта (в том числе предметы кухонного обихода). Весь день расписан по графику — от пробуждения до отправки ко сну. Раньше отбоя нельзя направляться в свою комнату для сна, которая называлась «спальной кабиной» — размером она была всего лишь 2х2х2,8 м и состоял из двух коек, расположенных одна над другой.
К счастью, массовой застройки по таким проектам не случилось — было построено только экспериментальное студенческое общежитие по проекту Ивана Николаева на улице Орджоникидзе в Москве. Индивидуальные кухни в итоге победили, и теперь мы можем задумываться над их дизайном и планировкой, создавать интерьер кухни под себя, экспериментировать и проявлять индивидуальность.